Артём Каменистый - Рай беспощадный 2 [СИ] не окончена

- Так и там тоже лес.

- Ага. Зато теплая вода хлещет, или горячая. Надо глянуть.

- Толку нам от нее? Или баню там построим и будем за пять километров попариться ходить?

- Хорошая идея. Но вообще-то если горячая вода есть, то может и ледяная где-нибудь выходит. А где ледяная, там и лед. Хорошо бы найти такой же холодильник, что на нашем острове был.

- Бродяга про такое не рассказывал.

- Ну, он здесь недолго жил и мало что видел.

- Да уж побольше нас. Надо было его с собой взять - зря оставили со сборщиками.

- Не зря, - вступился за Макса Кирпич. - Он знает, где эти пальмы съедобные, и финики.

- Никакие это не финики, - возразил Олег. - И форма другая, и вкус, и косточку есть можно, а у финика деревянная полностью.

- Тебе что, жалко фиником их назвать? - удивился Кирпич.

- Не жалко. Мне, если прямо сказать, не хочется к болотам подходить, а это придется делать, если вокруг не обойдем.

- У тебя ружжо что гаубица - не боись, - хохотнул Кирпич.

- Из винтовки этой не стреляли ни разу.

- Да не боись - машинка хорошая: обязательно выстрелит.

- Ну-ну…

- Болота с востока обойдем, - утешил товарища Макс. - К воде постараемся не подходить.

- Ящеры и без воды прекрасно бегают.

- Так еще у Максима двустволка имеется, - заметил Кирпич. - И вообще, при нас чистопородный масай с копьем - они там, в своей африкандии, с такими на динозавров охотятся. Я самолично читал в газете.

- А я в газете читал, что одна туристка в Египте от мумии забеременела, и что дальше?

- Да у нас на поселке одна шалава вообще мамаше наплела, будто от святого духа залетела. Всякое в жизни бывает. Маса, ты на динозавров охотился?

Уже смирившийся с прозвищем негр обернулся и мрачно буркнул:

- Duto ki kinywa u punda[2].

- Вот! Видишь! Говорит, что охотился!

- А мне кажется, он сказал что-то другое. По глазам видно.

- Ты африканский не знаешь.

- Ты тоже. И вообще - "африканского языка" не существует. Там много народов, и у каждого свой.

- Сильно умный? Да? Я и сам знаю. Но про негра этого совершенно точно известно, что он охотник хороший - рыбу на протоках колол огромную не один раз. Плохо, что дикий совсем, и говорит непонятное. Но его даже готы не трогали - они таких горилл уважают.

- Ага. В итоге поколотили и связали.

- Так это из-за коровы - увел с острова. Там у Алариха целое стадо. Маленькое, правда. А большое фиг прокормишь: травы не хватит, а листья с кустов они жрать почему-то не хотят. И водоросли тоже не жрут. Интересно, почему Маса корову не прибил, раз охотник?

- Они не охотники, - вмешался Макс. - У них племена скотоводов.

- Да? А с копьем хорошо работает.

- Ну и охотиться они умеют, и вообще: масай становится взрослым, когда своими руками в одиночку убьет льва. Я такое слышал.

- Да ты что?! Серьезные парни…

Масай, шедший вслед за Максом, вдруг остановился, присел, указал пальцем на еле заметную борозду:

- Lile nyama[3].

Все тоже остановились, Олег удивился:

- Чего это он?

- Говорит, что тут дрова кто-то заготавливал. Видишь - бревно волочили, - "перевел" Кирпич.

- Не бревно это, - Макс покачал головой. - След ящера. Такую борозду хвост оставляет.

- Вот теперь убедился? Я же говорил, что он охотник хороший, - довольно заявил Кирпич. - Уже следы начинает читать. Бродяга базарил, что у тритонов мясо объедение, я бы попробовал, если дадут. Тут у болот травка одна растет, интересная…

- Никакой наркоты! - жестко заявил Макс.

- Да я не о дури - че ты сразу завелся как будильник! Зелененькие стебельки тонкие и вкус почти как у чеснока. Вот ее бы с мясом печеным, или жареным - вкуснотища выйдет. Эй! Черный! Долго ты будешь в землю пялиться? Не видишь - белые люди хотят мяса!

Масай ничего не ответил: молча выпрямился, замер статуей, красноречиво уставившись в сторону заболоченной низины, что располагалась между холмами. Видимо и впрямь охотник не последний, раз сразу вычислил, где располагаются основные запасы дичи.

К болотам приближаться не стали - без серьезных сил с хорошим оружием делать это неблагоразумно. Хотя на тему охоты следует подумать - если мясо гигантских варанов и впрямь такое недурственное, как расписывает Бродяга, то одной тушей среднего размера можно дня три всю ораву кормить, а то и больше.

Опасные места обогнули по границе бамбукового леса. Здесь его будто обрезало - дальше к холмам поднимались заросли кустарников с вкраплениями редких пальм и деревьев с широченными кронами на кривых ветвях. Среди ветвей порхали яркие птицы, из-под ног разбегались юркие ящерицы, на упавшей ветке встретился жук размерами чуть ли не в ладонь. Да уж - живности тут несравнимо больше, чем на оставленном острове, да и разнообразие впечатляет.

Расстояние, оцененное на глаз в пять километров, вылилось во все десять. Прошло два часа прежде чем к источникам пара приблизились на дистанцию вытянутой руки. Даже здесь понять, что собственно происходит, было невозможно: древесная растительность осталась позади, зато кусты разрослись ничего не стесняясь. Да еще какие кусты - куда ни глянь сливаются в сплошную зеленую стену высотой метров шесть-семь. Листва ядовито-зеленая, густая - за такими стадо мамонтов можно укрыть и пока не уткнешься лбом в хобот, не заметишь.

А еще напрягало обилие следов ящеров. Почва здесь была черная, жирная, рыхлая - отпечатывались они хорошо. Маса едва успевал их разглядывать, возбужденно лопоча что-то на своем наречии. Понять его было невозможно. Даже Бродяга и Кирпич, сносно умеющие общаться на суахили - почти официальном языке готов, не могли с ним разговаривать. Отдельные слова понимали, а вот смысл не доходил. Похоже, суахили для него не родной язык, и знает он его плохо, перемешивая чужие слова с привычными.

Под ногами зачавкало, и Макс, насторожившись еще больше, предположил:

- Похоже, к болоту подходим.

- Да откуда тут болоту взяться? - удивился Кирпич. - Вода вся внизу, а мы уже на второй холм подниматься начали.

Впереди отчетливо послышалось журчание.

- Видишь - Максу виднее, - усмехнулся Олег.

- Никто и не спорит - бугру с бугра всегда виднее. Просто интересно стало. Небось, и здесь труб полно, как на нашем холме.

Как быстро обживаются люди - северный холм для Кирпича уже стал своим.

Через несколько шагов вышли к ручью. Точнее - едва в него не сверзились. Заросли как обрезало, и под ногами оказался провал глубиной в пару человеческих ростов и шириной метров пять. На дне его журчала вода, хотя разглядеть это было непросто - густой покров из пара был подобен непроглядному туману. В том, что внизу протекает нечто близкое к кипятку, сомневаться не приходилось - даже наверху ощущение складывалось, будто в баню попал. И еще ноздри резало неприятным запашком - аммиаком повеяло. Несильно, но если принюхаться, то хорошо заметно.